Мне 30,
но до сих пор я чувствую себя маленькой забитой девочкой

Я взрослая женщина, а чувствую себя беспомощной маленькой девочкой, боюсь куда-то выходить, боюсь смотреть людям в глаза. У меня есть хорошие знакомые, но нет друзей, с которыми можно было бы поделиться, нет любимого человека. Жизнь для меня — это пытка, которую нужно просто дотерпеть до конца.

Моя мать избивала меня, наверное, лет с трёх. У неё был целый пакет с ремнями, свой на каждый случай.

Меня били по попе, рукам, лицу, не слегка, а со всего размаху. Заставляли убираться в квартире лет с 5–7. Не просто протереть пыль, нет, надо было на карачках мыть полы тряпкой в руках, вытирать каждую пылинку с каждой поверхности, стирать в ванной огромные пододеяльники руками. Если где-то обнаруживался промах, то на меня обрушивался поток брани, какая я безрукая. Все обязаны были делать только то, что прикажет мама. Если ты читаешь книгу, делаешь что-то своё, то к тебе подходят со словами «Ты всё равно ничего не делаешь, иди делай то-то». Если начинаешь отказываться, сразу истерика.

Мой отец всё это видел, но ничего не делал. Он спал до полудня, долго сидел в туалете с книжкой, потом уходил на пару часов на работу. С вечера и до ночи погружался в телевизор, а утром в коридоре висела сумка, полная пивных бутылок. И так по кругу.

Когда меня и брата отвозили на дачу к бабушке и дедушке на всё лето, он вообще не приезжал нас навещать. Мама приезжала каждые выходные. Радовало то, что с собой у неё не было ремней, меня только словесно уничтожали, без физического насилия.

Моего старшего брата все боготворили. Мать его пальцем ни разу в жизни не тронула. Он в детстве тоже бил меня. А когда я плакала, мне влетало за то, что я его обижаю. И до сих пор брат жалуется на меня маме, а мне потом прилетает.

Меня постоянно попрекали успехами брата, он всегда был лучше, умнее, успешнее, всегда всё делал правильно. А я никогда не могла его догнать.

Бабушка и дедушка были мне вместо родителей. В школу, к врачу, на даче — всё они. От них не было насилия, но сейчас я осознаю, что они тоже всё это видели и не остановили мать-психопатку.

Помимо того, что мои родители больны психически, они оба слабы физиологически, чем наградили и меня. Но лежать в нашей семье разрешалось в трёх случаях: ты спишь, ты болеешь с температурой 40, ты умер. Поэтому мои приступы низкого давления или женские боли считались симуляцией.

Как-то у меня был приступ гипотонии, вырвало от сильной головной боли. Так мама сказала, что мне нужно погулять, и выставила за дверь. Я ходила по парку, шатаясь, как пьяная, думая только о том, чтобы не упасть в обморок.

Однажды я пришла из института, легла, потому что сильно болел живот. Она вернулась с работы и сказала: «Нечего разлёживаться, пошли на кухню, помогать будешь».

Был ещё случай. Я отравилась, ночью сильно рвало, потеряла сознание, вышибла спиной дверь туалета и упала в коридоре. Единственный раз я порадовалась, что по ночам отец смотрит телевизор, — он меня поднял хотя бы. Утром мать лишь спросила, зачем я упала.

В школе меня гнобили всем классом. Сначала в одной — с 1-го по 3-й класс, потом в другой — с 5-го по 7-й. В 7-м классе мне сделали операцию на глазах. Это немного присмирило одноклассников, но за спиной я всё равно слышала перешёптывания. Я пыталась дома пожаловаться, найти поддержку, но мне ответили, что раз издеваются, значит, есть за что.

В третьей школе с 10-го по 11-й класс всё было нормально, в институте тоже, но я тогда уже сама отталкивала людей и не пыталась ни с кем дружить.

Мне 30 лет, у меня до сих пор не было отношений. Я очень переживала по поводу отсутствия парня, мама свела меня с сыном своего коллеги (я училась на 4-м курсе института). Он был фригидный и неадекватный, на каждое свидание таскал какого-нибудь своего друга. Целовался с зажатыми губами, только на прощание, сторонился меня.

Я не понимала, что со мной не так. Мы добавились в друзья «ВКонтакте», и уже после того, как стали встречаться, он начал выкладывать снимки со своей бывшей девушкой. Я терпела. Когда он выложил фотографии своей мастурбации, сделала вид, что ничего не видела. Ещё год потом его терпела. Хотя последние 6 месяцев мы почти не виделись. В итоге я с ним порвала. Догадайтесь, кого защищала моя мама, узнав о нашем разрыве?

Пять лет назад моя мать решила, что они с отцом должны переехать в другую квартиру, чтобы дать нам с братом пожить своей жизнью.

Дать пожить своей жизнью — это значит, что каждые выходные она является с проверкой, без приглашения вваливается в квартиру, привозит еду, убирается.

Мать специально не прикрепилась к другой поликлинике по месту жительства, ездит сюда. В будни днём тоже может зайти в нашу квартиру, переложить и переставить вещи, как ей хочется. Всё завалено соленьями, которые никто не ест. Формы для выпечки я вынуждена хранить в своей комнате, потому что на кухне они ей мешают. Порошок стиральный нужно покупать только тот, который она велит. Новую мебель себе в комнату я купить не могу, старую отдать малоимущим не разрешает, говорит, что заберёт на дачу, но при этом ничего не делает.

И я ничего не могу с этим сделать. Мать и брат — собственники квартиры. И прописаны в ней только они двое. Я прописана там же, где и отец, в крохотной хрущёвке, в которой живут его мать и сестра. По рассказам, мне даже принадлежит её часть, но никаких документов, подтверждающих это, я в глаза не видела. Мне было лет 15, какие-то бумаги подсунули, я их подписала, а что там было — непонятно. Да даже если эта квартира моя, мне что, нужно сидеть и желать смерти бабке и тётке? Я так не могу, это за гранью морали и любой религии.

Сейчас я хожу по врачам, прохожу полный осмотр, а после собираюсь снять себе квартиру. Сил моих больше нет.

Спустя некоторое время после их переезда я решила купить машину в кредит. Мать учинила жуткий скандал, говоря, что я безмозглая дура, что из-за меня ей придётся выплачивать долги. Доказывать что-то было бесполезно. Денег на машину дал брат. Купила, но ощущение было, что лучше бы я этого не делала. В итоге автомобиль потом продала, вернула брату деньги.

Три года назад мать довела меня до попытки самоубийства. Всё капала на мозги, капала… У меня самой были проблемы: машина сломалась, на работе не ладилось. 31 декабря она попросила забрать в поликлинике её направление в санаторий. Я забрала, позвонила, сказала, что там написано. Мать начала на меня орать из-за того, что там только Краснодарский край, а не Краснодарский и Крым. Говорила, что ничего не надо, ей придётся из-за меня снова тащиться в поликлинику, от меня никакого толку. Я бросила трубку, пришла домой, упала прямо в куртке на кровать и ревела не переставая.

Когда брат уехал к ним праздновать, я взяла пачку снотворных и приготовилась всё проглотить. Напоследок вдруг подумала, что вот те, те и те плакать не будут, никто не расстроится. В последнюю очередь вспомнила о подруге, которая была на тот момент беременна. И поняла, что если с ней или ребёнком что-то случится, когда она узнает обо мне, я себе этого не прощу, где бы ни оказалась. И всё, меня отпустило. Эта девочка спасла мне жизнь.

Полтора года назад у мамы случился инсульт. Мой отец-нытик ходил вокруг и боялся вызвать ей скорую. Позвонил уже тогда, когда брат по телефону на него наорал. Всё обошлось, со стороны тела никакого паралича, всё так же продолжает носиться до нашего дома через всю Москву. А вот крыша съехала окончательно. Нет, она всё помнит, соображает, что говорит, с виду не скажешь, что был инсульт. Но вот заскоки…

Я пыталась относиться к матери с пониманием, но больше могу.

Пару месяцев назад она прислала письмо, которое окончательно подорвало мою веру в то, что мы сможем нормально разговаривать. С тех пор мы не виделись, она продолжает меня закидывать письмами, по 5–7 штук в день. Я уже просто не могу.

Читаю книгу «Токсичные родители», и все главы, кроме той, что об инцесте, про меня. Хотя не знаю, если я видела, как мой отец смотрит порнуху, и слышала, как он мастурбирует в ванной, это считается инцестом?

Я ходила к психотерапевту после попытки суицида, принимала антидепрессанты. Чувствовала себя от них лучше, но с отменой таблеток стало ещё хуже. Сеансы мне не нравились, меня постоянно перебивали, не давали высказаться. Вся суть терапии заключалась в том, что я записывала в табличку случаи за неделю, автоматические реакции на них, что можно было сделать по-другому, и потом зачитывала.

На полтора года я бросила терапию, занималась здоровьем, ходила на работу, домой и обратно. Потом увлеклась фешен-иллюстрацией, и одна моя знакомая дала телефон журналистки, чтобы та мне посоветовала, как развиваться в этой сфере. Женщина сказала, что она уже не журналист, а психолог, и стала меня обрабатывать. Человек мастерски владеет гипнозом (а я к нему чувствительна), потому что сейчас я не понимаю, как могла повестись на её бред. Ни одного диплома по психологии я не видела, по паспорту она носит одно имя, а «творит» под псевдонимом. Гуглила оба имени и не нашла ни одного такого психолога. В общем, у неё у самой проблемы, она сама как обиженный ребёнок.

Ходила полгода, отдала кучу денег, польза в паре вопросов была, но больше вреда. После того как я отказалась от сессий, псевдопсихолог стала слать мне письма, где выливала все свои обиды. Писала, что без неё я загнусь, что я её обижаю.

Я заблокировала эту женщину везде. И после неё мне стало совсем худо. Переполняет злость, закипаю от ярости, вымещаю негатив на людях, которые ни в чём не виноваты.

Сейчас дочитываю книгу, и меня накрывает злоба ещё больше. Вся уникальная авторская методика этой психологини — просто содранные из книги главы.

Я пыталась справиться в одиночку, но не получается, мне нужна поддержка. Иначе просто взорвусь. Когда я получаю очередное письмо от мамы, выбегаю в коридор и там реву. Уже люди из соседних офисов приносят мне пустырник и воду.

Я вернулась к началу второй части книги, чтобы сделать все упражнения по порядку. Разношу эмоциональные реакции в соответствии с установками. Все установки у меня есть, это пугает.

Ещё одного психолога я просто не вынесу...