Почему я не могу простить мать?
И надо ли прощать?

Прощать ли родителей — важный вопрос, которым задаётся каждый взрослеющий человек. Мы разбираемся с опытом прошлого, размышляем над детскими обидами. Кто-то из нас разорвал отношения с родителями, кто-то страдает от необходимости общаться с ними. Жить полноценно и концентрироваться на настоящем мешают пульсирующие мысли: «Не могу простить мать, но это мой долг», «Если я не забываю детские обиды, значит, я плохой и глупый человек».

Здесь столько напряжения и насилия над собой, что выдержать этот груз в одиночку невероятно сложно. Кажется, что рассудок теряется, воспоминания из прошлого сплошь ложные, а отказывать в прощении стыдно. Так ли это, давайте разбираться вместе.

В детстве родители были нашими божествами, опорой в бушующем море реальной жизни. Мы доверяли им больше, чем себе, искали в них поддержку и утешение. К сожалению, многим из нас не повезло, и вместо ожидаемого тепла мы получали холод: унижения, крики, побои. Это настолько больно, что и вспоминать не хочется. И вот мы выросли из такого травмирующего детства и зависли: а что же дальше.

Родители уже пожилые, но всё ещё такие же недовольные божества, карающие за любую провинность. Они так же заворачивают своих великовозрастных дитяток в плотное одеяло опеки и контроля, так же критикуют каждый шаг и откровенно не дают житья.

Мы взрослели, эмоционально прикованные к родителям, но ошейник становится маловат и сдавливает шею. Приходит время решительных действий, потому что на кону — свободная жизнь.

Сепарация (отделение) от родителей — важный этап взросления. Неважно, в каком возрасте он произойдет — после 30 или 50 лет, главное, чтобы он состоялся. Токсичные родители активно этому препятствуют, приходится отдирать себя от их удушающей хватки. Не уходить, а отползать от них, делать 10 шагов вперёд, а потом 5 назад, потому что откаты — это нормально, и их тоже можно пережить и преодолеть.

Наконец, свобода. Прекращение или минимизация общения, обнаружение себя отдельно от родителей. Работа переходит внутрь, происходят восстановление и переработка прошлого опыта. Вспоминается боль от родительских унижений, насмешек, обидных слов и побоев. Непонятно, как жить с этим багажом, что с ним делать.

Людей, выросших у токсичных родителей, такой призыв ввергает в пучины отчаяния. Они заставляют себя простить родителей, но чувствуют внутреннее сопротивление. «Не могу простить мать за плохое детство» – говорят они и получают от общества оплеухи и унижения. Мотив отказа в прощении непопулярен, его стараются игнорировать. Налагают на него табу, словно на что-то грязное и мерзкое. Простить и точка! Вот как считает большинство, вот что невыполнимо тем, кто был воспитан токсичными родителями.

Под натиском социальных установок они устраивают аттракцион невиданного доселе насилия над собой. Прибегают к радикальному прощению, уходят в религиозный фанатизм, астрологию и гадание. Яростно подавляют собственное сопротивление, загоняя его вглубь. В результате борьбы с самим собой ради непонятной цели (ведь сомнения в необходимости прощения остаются) возникают проблемы со здоровьем, ухудшаются настроение и самочувствие. На попытки простить родителей можно всю жизнь положить и так ничего и не добиться.

Если выросший ребёнок токсичных родителей с упоением занимается самобичеванием под соусом «Не могу простить мать за детские обиды», нужно уточнить, а как, собственно, нужно простить. Мы не сильно задумываемся о том, что означает для нас прощение. На самом деле, это явление многолико, и каждый из нас вкладывает в него свой смысл.

Для многих прощение родителей означает возобновление отношений с ними и даже сближение. Подавление своих сопротивлений, чтобы соответствовать общественным стандартам и стать хорошим, достойным человеком.

Такое прощение опасно для физического и психического здоровья детей, выросших у токсичных родителей, которые с удесятерённой силой продолжат грызть блудное дитя. Они неоднократно будут напоминать ему о его «плохом поведении», как он «капризничал», когда пытался обособиться. Они будут мстить, ещё больше унижать и высмеивать его.

Человек, простивший своих родителей таким образом, обрекает себя на глубокое несчастье, неудовлетворённость жизнью, неврозы и депрессию. Да, он старается, меняется, следит за своими словами и делами. Но ловушка в том, что родители-то остались прежними, токсичными! Они-то не видят своей вины, им не за что стыдиться, они как считали себя святыми, так и продолжают.

Они видят своё право, даже обязанность, злоупотреблять незаслуженно полученным прощением. Теперь на малейшие попытки вернувшегося к ним взрослого ребёнка защитить свои личные границы они реагируют: «Ты же меня простил! Вот и терпи!»

Возобновление отношений, полное самоотречение, готовность вытерпеть удары по телу и самолюбию – это лишь одна из сторон прощения. Да, именно её и имеют в виду многочисленные коучи, просто знакомые и друзья. Им только скажи, что не общаешься с родителями и не можешь простить им обиды, как они тут же трансформируются в проповедников и, размахивая библией, призывают к прощению.

К счастью, есть альтернативный путь - прощение на расстоянии. И он вполне вписывается в православную догматику. Преподобный Паисий Святогорец говорил: «Если человек искренне просит у тебя прощения, когда согрешит перед тобой, прощай ему с добротой всякий раз его согрешения и люби его вблизи. А лукавого человека, якобы просящего у тебя прощения, чтобы благодаря этому делать, что ему нужно, и постоянно впутывать тебя в свои дела, которые приносят душевный вред другим людям, прости семьдесят семь раз и после этого люби его издалека и молись».

Мы не обязаны возобновлять общение с родителями, если оно приносит нам страдание!

Если нас ломает перед тем, как мы собираемся им позвонить или пойти к ним в гости, не надо это делать! Не надо ломать себя в угоду социальным установкам, которые весьма далеки от реальной жизни. Надо прислушиваться к себе и принимать такие решения, которые не заставляют нас страдать.

Прощение на расстоянии нужно скорее нам, чем им. Это освобождение от обид, от мысленных диалогов, где мы вопрошаем: «Мама, как же ты могла?» и додумываем за неё ответы, где она просит у нас прощения, а не мы у неё.

Однако и здесь есть опасность загнать себя в ловушку долженствования. Порой обида на родителей такая сильная, что даже на расстоянии забыть и простить её невозможно. К счастью, это и не нужно!

Сьюзан Форвард в легендарной книге «Токсичные родители» предлагает альтернативный путь — Отгоревать вместо того, чтобы простить. Это другой механизм, который приносит облегчение и не подразумевает насилие над собой.

Смысл здесь в том, чтобы принять весь травмирующий опыт, который довелось нам пережить в детстве. Все издёвки и подколки родителей, их унижения и побои, всё-всё. Принять их, сказать себе: «Да, это было. Да, мои родители вели себя жестоко по отношению ко мне. Они не должны были так со мной поступать». Здесь и речи нет о прощении. Мы не говорим себе: «Я должен простить родителей и жить так, будто они ничего плохого со мной не делали». Напротив, делали, и мы это признаём.

А что же дальше? А дальше Сьюзан предлагает интересную технику под названием «похороны». Мы хороним свою иллюзорную надежду на то, что родители станут хорошими, осознают свои зверства, и мы радостно возьмёмся за руки и умчимся в светлое будущее на спине радужного единорога, изрыгающего бабочек. Признаемся: такая надежда сидела в каждом, кто вырос у токсичных родителей, или сидит до сих пор, препятствуя освобождению.

Можно оформить эти «похороны» в некий ритуал, подготовить антураж, откупорить столетнюю бутылочку Бургундского. Придать этому событию некий символизм, что вот оно — происходит освобождение. Можно проговаривать такой текст: «Я хороню свои иллюзии, что мои родители любят меня. Я прощаюсь с надеждой, что мои родители поймут свои зверства и попросят прощения. Я ничего не жду от своих родителей, мне ничего от них не надо».

Важно, чтобы эти слова выходили искренне, без насилия над собой. Нужно дозреть до этого, быть готовым. Обрезать все соединяющие нити, повернуться, например, от родителей к себе. И простить, наконец, того, кто по-настоящему заслуживает прощения — себя.

Когда мы прекращаем общение с родителями, мы отдаляемся от них с целым ворохом невысказанных мыслей. Мы буквально лопаемся от этого груза, он распирает нас. Жить с ним невыносимо. Внутренние диалоги рвут мозг в клочья, мешают сконцентрироваться на текущем моменте. Очевидно, от этого груза надо освобождаться. Когда по мозгу бьёт молоточком – «Не могу простить мать», что делать?

• Поговорить со стулом. Представить, что на нём сидит токсичный родитель, и всё ему высказать.
• Написать письмо токсичному родителю. Выплеснуть все эмоции на бумагу, а затем сжечь или сохранить для последующей перечитки.
• Написать письмо себе. Этот способ подходит для тех, кто настолько боится родителей, что конфронтация с ними даже в своём мозгу приводит его в ужас. Здесь мы пишем письмо себе, словно наш внутренний взрослый или родитель обращается к нашему внутреннему ребёнку: «Да, чувак, тебе пришлось хлебнуть всякого, но сейчас это всё позади, ты уже выплыл». Самоподдержка ещё никому не вредила.

Эти методы самопомощи могут принести облегчение, однако не решить проблему. Чтобы окончательно избавиться от обид и перестать обвинять себя – «Я плохой, потому что не могу простить мать», нужно обратиться к специалисту.

В нашем обществе ещё крепко сидит мнение о том, что к психологам обращаются лишь слабаки и лузеры с больной головой. К счастью, с этой установкой уже успешно соперничает новая: тот, кто обращается к психологу, на самом деле, сильный человек. Он видит, что у него проблема и ему нужна помощь в её решении.

Выбор психолога для решения конкретного запроса – прощение родителей – сложен, поскольку есть риск наткнуться на «специалиста», который вместо помощи будет заставлять клиента не только прощать родителей, но и просить прощения у них! Обычно после пятой-десятой сессии становится понятно, приносит ли терапия пользу или пора поискать другого психолога.

Следующие признаки дают повод насторожиться:

• Психолог откровенно не в теме. Не понимает, как можно обижаться на родителей, ведь они дали жизнь, воспитали и всё такое. Его незамутнённость становится понятной на первой же сессии, когда он начинает рассуждать о величии родителей просто потому, что они родители.
• Специалист вдохновенно вещает о силе рода и утверждает, что нельзя так просто взять и не общаться с родителями. Пугает страшными карами, плохой кармой и болезнями, если прощение родителей не состоится вот прямо сейчас.
• Психолог делится своим опытом, рассказывает, какие у него прекрасные родители, и как он их любит. Или делится опытом радикального прощения под соусом: «У меня получилось, значит, и у тебя получится».
• Специалист ударяется в эзотерику, убеждает, что каждый ребёнок ещё до своего рождения выбирает родителей. Рассуждает о карме, реинкарнации и наказании за предыдущие жизни.
• Психолог заставляет клиента быть благодарным за родительский абьюз. Утверждает, что в страданиях личность закаляется, становится сильнее, поэтому все травмы детства пошли на пользу.

Каждый отдельный пункт – повод задуматься о смене психолога, если продвигаемые им принципы не находят отклик. Как вариант, можно продолжать работу с ним, если ощущается польза, но фильтровать призывы к прощению и рассуждения о карме.

Хороший психолог – нейтральный психолог. Он не даёт советы. Он помогает клиенту обрести контакт с собой, узнать, что для него, клиента, хорошо и плохо. Как сделать, чтобы было хорошо и не было плохо. Помогает увидеть свои истинные потребности, реализовать их и устранить преграды на пути к реализации.

Часто человек, выросший у токсичных родителей, испытывает мощный стыд, который мешает ему не только говорить о своей травме, но даже думать о ней. Он находится в тисках социальных установок о том, что родителей надо любить и преклоняться перед ними. Его разум разрывает несоответствие между медовыми стихами о маме и настоящей мамой, своей, которая и кричала, и била, и унижала, и высмеивала. Он уверен, что родители на самом деле добрые и хорошие, а он, их ребёнок, настолько плохой и мерзкий, что своим видом, поведением и существованием провоцировал этих святых людей на крики и побои. Если бы он вёл себя хорошо, то и родители относились бы к нему по-хорошему. В такой иллюзорной уверенности можно пребывать всю жизнь. Чудо, что открываются глаза и начинается освобождение.

Токсичное родительство – далеко не единичный случай. Напротив, каждый второй пожилой родитель, рождённый в СССР, токсичен. Многие удивляются сходством своих родителей, рождённых в одно десятилетие. Причину такого сходства раскрывает мощный труд Петрановской под названием «Травма поколений».

Однако при поиске причин родительской токсичности возникает риск удариться в противоположную сторону – в жалость к ним. Очевидно, что нашим родителям пришлось несладко, они тоже хлебнули горя со своих родителей.

Однако важно помнить, что никакая психологическая травма не оправдывает абьюз по отношению к собственным детям. У эмоционального и физического насилия по отношению к детям попросту не может быть оправдания. Это недопустимо.

Поскольку у представителей нашего поколения столько общего, в частности, похожие токсичные родители, мы объединяемся. Вместе легче переживать запоздалую, но не менее важную сепарацию. Мы поддерживаем друг друга, благо сейчас для этого не нужно находиться вместе физически. Всевозможные форумы, группы и сайты, где можно найти полезную информацию и обменяться опытом.

И здесь важно соблюдать свои личные границы. Несмотря на сходство, есть и различия. Если одному человеку удалось сломать себя и простить родителей радикально, и теперь он утверждает, что у него якобы всё замечательно, это не значит, что за ним должны последовать все.

Каждый сам за себя решает, прощать ли ему родителей, возобновлять ли отношения или держаться от них подальше. А если прощать, то в какой форме. И зачем. И что если родители так и не дождутся прощения. И нужно ли себя ломать, если всё в организме сопротивляется при одной мысли о прощении.

Главное для каждого из нас – это обретение контакта с собой, поиск и реализация собственных потребностей. А ответ на вопрос «Что делать, если не могу простить мать?» появляется как следствие внутреннего покоя.